Тимур Нашарбеков, 08.04

Пять лет заточения. Ни мать, ни жена, я нахожу единственное утешение в мудрости, заключенной в драгоценной странице книг. Я говорю и уже думаю по-русски. Осталось только научиться понимать русскую душу. Петр Федорович всячески избегает любого общения со мной. Он занят своим архитектурным творением. Иногда нас посещает Вице-Канцлер. Но это бывает очень редко. Мне все чаще кажется, что это одиночество не кончится никогда.

— Мою правую руку тоже забрали.
— Я же здесь!
— Ты — левая.
— Та, что красивая?
— Та, что ближе к сердцу.