Марина Кицак, 16.12.1987

В этот момент, где бы она ни находилась, он знал, что укрыт в надежном убежище ее мыслей, и это знание превращало всякий другой факт в ничто, в тень. Он и она любили друг друга, их любовь разворачивалась над ними сводом, бескрайним, как день: во всем его солнечном пространстве не было щели, в которой притаился бы страх. Через несколько минут Дарроу будет с ней и, заглянув в ее глаза, обретет спокойствие. И тут же, пока не пришло время обеда, она предложит провести часок наедине в ее гостиной, где он будет сидеть у камина и смотреть на ее спокойные движения, смотреть, как синеватый отблеск на ее волосах сменится багряным, когда она склонится над огнем.

— А где Мухин?
— А Мухин сто двадцать первый сон по расписанию досматривает.