Ольга Гелеверя, 10.01.1982

Когда Ханна смотрела на меня так, когда голос ее становился тихим и хриплым, я знал, что все пропало. Дело было не только в физическом влечении. Конечно, меня и раньше привлекали женщины. Но с Ханной это было кое-что посильнее, какая-то химия, электрический разряд, пробегавший между нами и заставлявший меня всякий раз желать чуть больше, чем мне давали. Ханна предложила мне дружбу, а я захотел ее тело. Она предложила мне тело, а я захотел завладеть ее мыслями. Она предложила мне свои мысли, а я возжелал ее сердце.

Не часто бывает, что читаешь чужие слова, и боль, которая в них, мёртвая десятилетиями, продолжает жить, чтобы у тебя от нее разболелась голова.