Евгений Есенин, 23.05.2004

Овчарка, в жизни которой все было ясно — голод или сытость, ненависть или любовь, — удивлялась и не понимала сложных людских дел. Откуда ей было знать, что о простых и очевидных для каждого, хотя бы раз увидевшего издалека эту пару, вещах труднее всего говорить именно им двоим. Труднее всего, потому что не знают они, как в несколько маленьких слов вместить большое чувство. А говорить долго и красиво они не умеют — война этому не учит.

Отказывалась ли двоякодышащая рыба от воздуха? Нет. Она храбро ползла по суше, тогда как ее сородичи оставались в черной бездне океана, вглядываясь во тьму, невежественные и обреченные, несмотря на вечную бдительность. Станем ли мы повторять путь трилобитов? Неужели всем достижениям человечества суждено стать лишь осколками пластика, разбросанными на окаменевшем ложе между Бургес-Шейлом и тысячелетним слоем грязи?