Светлана Акименко, 27.02.1990

С ним не надо ни дна, ни Парижа, ни Мулен Ружа;
С ним — сиди и жди, когда будет тишь да гладь;
Он не мальчик, он биологическое оружие
С ним — не жить, а разве что медленно погибать. Ты-то думала — что мне сделается, я железная,
Но на каждый металл находится свой кузнец:
Все попытки твои — смешные и бесполезные -
Убежать отсюда заканчиваются здесь. Он и сам не знает, что носит в себе ненастье;
Он и сам не знает, что делать с тобой такой;
Он и сам не умеет пользоваться этой властью,
Хоть на время давать тебе отдых или покой. Ладно бы ушёл, завёл бы себе другую,
Уберёг, изолировал, выбил бы клином клин,-
Как он мягко стелет, как кладёт тебя, дорогую,
Обнажённой спиной на мерцающие угли. Был бы донжуан, злой гений или убийца, -
Но он спокоен, его намерения чисты.
Плачь ему в ключицы, не зная, как откупиться
От его бессердечной, бессмысленной красоты. Ты всё смотришь и смотришь — то дерзко, то укоризненно,
И во взгляде зреет медленная беда. — Как ты, думаешь вообще о совместной жизни?
— Ну, о совместной смерти — подумываю иногда.

Такого счастья, которое творилось бы не в ущерб другому, просто не существует. Когда вы обнимаете одну женщину, другая, иногда неведомая вам, плачет в подушку. Это же так очевидно...