Амир Супримов,

— ... уже прям совсем жить невозможно, ну грыземся, как кошка с собакой. Так мне Милка говорит: а ты сходи к батюшке. Я прихожу, говорю: «Батюшка, ну не могу, ужас, хоть выгоняй его. Он же мне муж всё-таки, а живём так, что детей стыдно!» А он меня сразу спрашивает: «У тебя в доме красный угол есть?» Так, — говорю, — нет же. «А как же ты,» — говорит, — «хочешь, чтобы в доме для мужа место было, если у тебя там для Бога места нет? Сейчас,» — говорит, — «Поедешь,» — ну, сказал, куда, и что купить: знаешь, под икону такую полочку, постелить еще чтобы, свечку, ещё воды святой. И всё сказал, как сделать, и помолиться, где повесить, и водой, ну, все сказал. Я поперлась после работы, еле ноги волоку, все это купила, пришла... Что тебе сказать, сама и повесила, и поставила все, и водой поэтосамое, покропила. И поклонялась, и все сказала, что у меня было на душе, — что он же мне муж, а я б его прям убила иногда, вот как увижу, так бы прямо и убила, и помоги, Господи, и все. И ты знаешь, так мне это... легче стало, и я уже думаю, — ну все, может, с Божьей помощью, и как люди заживем. Только повернулась — а он стоит. Я ему говорю: «Чего тебе надо?» А он смотрит так и говорит мне: «Зин... А Бога-то нет...»

Таково свойство любящих, — не скрывать любви в молчании, но обнаруживать её пред ближними и говорить, что они любят. Любовь по свойству своему пламенна, и душа не может терпеть, чтобы хранить её в молчании. <...> Пусть никто не говорит мне: как могу я любить Бога, Которого не вижу? И многих мы любим, не видя их, как например: отсутствующих друзей, детей, родителей, родственников и домашних, и то, что мы не видим их, нисколько не служит препятствием, но это самое особенно и воспламеняет любовь, усиливает привязанность.