Ольга Африна, 11.04.1982

Что-то в этом было, это вам не кодаки сраные, не искусственные заменители, ведь после того, как проколупаешься пару часов в едких смесях и растворах, после того, как прямо под пальцами проступят лица твоих друзей и приятелей, начинаешь понимать, что жизнь — она немного сложней китайского ширпотреба и что вся штатовская лажа, вроде похожих на бройлеров белозубых серфингистов или пришибленных скаутов, которым никогда не узнать, что такое комсомол и кариес, — весь этот рекламный беспредел просто отдыхает рядом с возбуждающим, кружащим голову запахом советской фотобумаги.

– Что это за мир, если ты не можешь приспособить его к своим потребностям? – спросила ее как-то Кэти.
– Как ты себе это представляешь?
– Сделать его не таким, какой он есть на самом деле. Изменить мир, чтобы он стал для тебя чем-то большим.
Изабель покачала головой:
– Это не в наших силах. Нам не дано переделывать мир силой воображения. Конечно, мы можем представить себе всё, что угодно, но от этого мало что изменится. По крайней мере, в реальном мире.
– Если мы не сможем изменить мир, тогда он изменит нас, – ответила Кэти.
– Что же в этом плохого?
– Мне не нравится, что что-то может заставить меня перемениться.