Денис Андреев, 01.10.1992

В отрицании меня всегда соблазняла возможность занять место всех и вся, сделаться своего рода творцом мира, по собственному усмотрению располагать им, как будто ты принимал участие в его постройке, а потому имеешь полное право, больше того — обязан обратить его в развалины. Желание уничтожать, напрямую следующее из духа отрицания, отвечает нашему глубочайшему инстинкту — своеобразной ревности, какую в глубине души несомненно испытывает каждый из нас к первосущему, его месту в мире, идее, которую он представляет и символизирует. Понапрасну я зарывался в мистиков: по сути, я всегда был на стороне Демона. Не умея сравняться с ним в силе, я старался не уступать ему в гордыне, ядовитости, самовольстве и своенравии.