Андрей Громов, 14.10

Я называть тебя отныне стану именем Мальвина,
Ведь мужчина твоей мечты — это, по ходу, Буратино.
Блин, я возможно и не чемпион по части секса,
Но раздражение должно ведь вызывать рефлексы! Я пару раз уже пульс пытался твой нащупать,
Для того, чтоб убедиться в том, что тра*аюсь не с трупом.
Ну чё за ступор? Алё, подруга! Хорош, очнись!
Да уж, мисс... Вы явно не из порноактрис...

Красота, с которой ты так носишься, — это химера, мираж, создаваемый той избыточной частью нашей души, которая отведена сознанию. Тем самым призрачным «способом облегчить бремя жизни», о котором ты говорил. Можно, пожалуй, сказать, что никакой красоты не существует. Сказать-то можно, но наше собственное сознание придает этой химере силу и реальность. Красота не дает сознанию утешения. Она служит ему любовницей, женой, но только не утешительницей. Однако этот брачный союз приносит свое дитя. Плод брака эфемерен, словно мыльный пузырь, и так же бессмыслен. Его принято называть искусством.