Танюшка Горяева, 22.10.1992

Каждый день репетирую речь, маску на лицо, расставляю запятые и восклицательные знаки, оттачиваю взмах ресниц, твердость и уверенность в голосе, пытаюсь вжиться в роль и поверить в спич. Каждый раз ты звонишь, и маска с лица разбивается о реальность происходящего в унисон разбитому сердцу, я глотаю, как горечь, фразу «отпусти меня», выдыхаю слова «мне больно» и еще раз вдох-выдох, и я уже держу тебя за руку и в бешеном ритме глотаю каждую секунду с тобой, впитываю каждой клеточкой счастье, детство, себя настоящую, живую и любящую. Не нарушаю идиллию, порой наступаю себе на горло от желания кричать, прибиваю ржавыми гвоздями повисшие вопросы, борюсь с эмоциями и все то, что между нами, несу как свечу из храма в Великий Четверг... А потом ты закрываешь за мной дверь и не вспоминаешь, я уезжаю за рассветом и не забываю... Так и живем. Ты у меня в сердце, а я у тебя в друзьях.

Шон — это Шон. Такое стихийное магическое бедствие в чёрном балахоне. Налетает, кружит как вихрь, так что полностью теряешь ориентацию в пространстве... а потом уносится дальше, по своим делам. А ты остаёшься стоять, растерянно хлопая глазами и пытаясь прийти в себя. Можно ли дружить со стихией? С ливнем, смерчем, штормом? Вот то-то и оно...