В результате, столь необходимое Сибирскому правительству признание его всероссийскою властью не последовало, что лишило Россию возможности учавствовать в заключении Версальского договора и не позволило заключить налаживавшийся американский заем. Но, чтобы не не обманываться иллюзиями, надо признать, что ни то, ни другое, т. е. признание и заем, не изменили бы конечного результата Сибирской Белой борьбы. Не в иностранцах, а в нас самих лежали причины неуспеха. Так же точно можно лишь теоритечески расуждать о недостатках и даже иногда преступности в деятельности министерства внутренних дел и финансов. Не от работы этих министерств зависел конечный исход борьбы, даже если бы во главе их стояли такие великаны мысли и опытка, как Столыпин и Витте. Центр тяжести, несомненно, находился в области ведения военных операций. Победа на фронте, занятие Москвы и изгнание из Кремля красной нечисти разрешили бы сразу все вопросы и, естевсвенно, аннулировали бы самое существование сибирских министров, ибо в Москве им делать было бы нечего.
— Дмитрий Владимирович Филатьев
Наилучшим государством будет, очевидно, то, которое будет иметь наиболее преданных граждан, и чем более теряется чувство законности, тем более сил и достоинств теряет и государство, эта система нравственности, эта «истинная» нравственная жизнь. Вместе с «добрыми гражданами» исчезает и благоустроенное государство; оно разлагается среди анархии и беззакония. «Уважение перед законами!». Этим цементом скрепляется целостность государства. «Закон свят, и кто его нарушает – преступник».
Без преступлений нет государства: нравственный мир – а это и есть государство – полон обманщиков, мошенников, лжецов, воров и т. д. Так как государство – «господство закона», иерархия его, то эгоист во всех тех случаях, где его польза идет вразрез с пользой государства, может удовлетворить свои желания только путем преступления.
— Макс Штирнер