Татьяна Аксенова, 23.01.1990

Что ж сказать, в тяжелые времена любой человек поколеблется. А на самом деле, эта долина затоплена, чтобы всему штату гидроэлектрификацию сделать. Да, сэр, Юг станет другим. Электричество будет во всем, и все будет работать от счетчика. Долой старую церковную труху, суеверия и общую отсталость. Мы увидим новый век, в котором к каждому протянут провод и всех нас подключат к энергосистеме. Да, сэр, настоящий век просвещения. Как было во Франции. Давно бы пора.

— Но зачем кого-то ненавидеть? — удивилась Пимби.
Его поразил не столько вопрос, сколько простодушная, почти детская интонация, с которой он был задан. Он видел, что она абсолютно искренна. Растущая безработица, бедность, ксенофобия, нефтяной кризис, столкновение идеологий… Всё это не могло служить убедительным ответом на её вопрос, такой наивный и такой серьёзный. И он, закоренелый скептик, давно разуверившийся во всех и вся, человек, который не доверял ни газетам, ни телевидению и любое собственное суждение приправлял изрядной долей сарказма, убеждённый пессимист, не питавший никаких иллюзий по поводу светлого будущего человечества, эхом повторил за ней:
— Зачем кого-то ненавидеть? Я тоже не могу этого понять.