Олеся Шайдук-Иммерман, 01.05.1984

Пятьдесят шесть. О мухах.
Разве могу осуждать мух за то, что е... тся? Однако когда на моей голове, злит. Так же и ***асы. Когда в тихом уединении делают то, к чему лежат их души, кто возразит? Но они устраивают факельные шествия и приковывают себя к фонарям на набережной, дудят в дудки, бьют в барабаны и кричат, чтобы все знали про их нрав — что-де лупятся в очко и долбятся в жопу. Истинно, они хуже мух, ибо мухи только изредка согрешают на моей голове, ***асы же изо дня в день пытаются совокупиться в самом ее центре. Мухи по недомыслию, ***асы же хладнокровно и сознательно.
И через то постигаю, что пялить они хотят не друг друга, а всех, причем насильно, и взаимный содомус для них только предлог и повод.

Мы мучаемся над мелкими, никому не нужными проблемами, мы тратим наши мысли и чувства впустую, мы от рождения смотрим себе под ноги, только под ноги. Помните, как с детства нас учат: «Смотри себе под ноги... Смотри не упади...» Мы умираем, так ничего  и не поняв: кто мы и зачем мы здесь. А между тем где-то глубоко в нас живёт одно стремление: туда, ввысь, домой! <...> В тот далёкий мир, откуда мы пришли. И где живут такие же люди, как мы. Только они дома и счастливы. Мне даже кажется, что они иногда думают о нас. Им нас очень жаль. Вы этого не чувствуете? Вспомните, у вас не было такого чувства, что кто-то жалеет вас и ждёт?