Мария Борисюк, 17.01

Твой блаженный осторов — мираж, я хочу, чтобы ты это понял. Тебе кажется, что на воле, среди рощ, лугов и пестрых стад, на просторе, возвышающем душу одиночеством, в горении безграничной любви ты устремишься вверх, будто дерево. Знай, самые стройные деревья, которые я встречал, выросли не на вольном просторе. Свободные не торопятся расти <...> Растущие в девственном лесу, окруженные соперниками, крадущими у них свет, рвутся к солнцу вертикалью, похожей на крик о помощи.

Человек, который волнует Мизуки, это я... Что же делать?
Нет, нет, нет. Минутку. Я парень и он парень. Невозможно! Но если Мизуки любит меня, я не в силах отвергнуть его. Потому что любовь такая штука. Но если допустить, что мы с Мизуки влюбимся, поженимся, заведем детей... Мы должны будем ходить на школьные собрания! Бедные наши дети... Мы ведь даже не знаем, кто из нас папа, а кто мама...
Опа. И у нас не может быть детей.