Александр Крюков,

Господи, как же хочется пожить-то еще! Да, она глупая, жалкая, жизнь, но она моя, вот такая, другой мне не дадено. Господи, продли мне ее хоть на день, хоть на час. Завтра я стану другим, лучше. Отверни пулю, Господи! Я кругом грешник, но я честно каюсь перед тобой за все мои грехи – прошлые и будущие…

Нужно вставать… Морщась от так еще и не отступившей боли, я тяжело поднялся на ноги и поставил сапог на перекошенную в смертельной гримасе морду серого чудовища.
— Это тебе для симметрии, сука, — прохрипел я, выдергивая из его пробитой глазницы меч.