Виктория Кожина, 30.10.1983

Когда я был молодым и деструктивным, я не знал, что буду делать после 25 лет. Я не строил планы для чего-либо после 25, потому что я думал, что умру случайно, что кто-нибудь найдёт меня мёртвым после передозировки. У меня совершенно не было планов. Затем мне исполнилось 25. Я все ещё становлюсь старше. И я стал терять интерес к смерти. Я правда хочу быть живым. Я потратил много времени, убеждая людей оставаться живыми. Мне нужно было убедить себя в этом. Я убедил в этом вас. И я чувствую, что ещё много чего нужно сделать после 25.

Минуты огромной боли или потрясений, и в мировой истории тоже, обладают убедительной силой необходимости, они зажигают в душе чувство щемящей актуальности и щемящего напряжения. Потом, как следствие потрясения, может произойти нечто прекрасное и светлое или нечто безумное и мрачное; в любом случае, то, что произойдёт, будет казаться великим, необходимым и важным и резко отличаться от происходящего повседневно.