Дмитрий Щуров, 30.12.1975

— У тебя целебное прикосновение. Через несколько дней будет просто еще один шрам.
— А что такое шрам для рыцаря? Когда-то я знала одного рыцаря, он один пошел против короля и даже спас предводителя бунтовщиков. Он, наверное, весь был в шрамах.
— Тот рыцарь давно умер от ран.
— Жаль, таких очень не хватает в этом мире.
— Потому что так ужасен этот мир.
— Он мог бы стать лучше. Такие как ты, могут вести за собой других. Ты мог бы дать людям отвагу и надежду.
— Даже если бы я поднял их на битву, выстояли бы они против закаленного войска? Последняя их попытка закончилась резней. Я был там.
— Я тоже была. Тот бунтовщик был моим отцом. Позволь мне быть возле тебя. Финал будет иным. На что ты так смотришь?
— На себя, каким я был когда-то.

Частица души моей, мой повелитель,
Свет очей моих, мой господин.
И ночи не проходит, чтобы мир не воспламенялся от искры огня, что рождает мой стон,
И утра не бывает, чтобы небеса не разверзлись от плача, что рожден желанием увидеть Ваш лучезарный лик.
Частица души моей, свет очей моих, надежда моя двух миров,
Клянусь, ради Вас живу я в этом мире.
Не высказать моих чувств словами, не излить их на бумаге.
Если бы моря стали чернилами, а деревья превратились бы в перья,
То выразили бы они все горе от этой разлуки,
То молили бы Аллаха: «О всевышний, соедини эту рабыню с ее повелителем».
Ах, частичка души моей, мой повелитель, я вверяю вас Аллаху Всемогущему.