Irina Kovalenko,

Мне следовало родиться в девятнадцатом веке и умереть на пороге двадцатого. Но ошибка природы всё-таки случилась. Я здесь, и я страдаю.

Прекрасная пора была!
Мне шел двадцатый год.
Алмазною параболой
взвивался водомет. Пушок валился с тополя,
и с самого утра вокруг фонтана
топала в аллее детвора,
и мир был необъятнее, и небо голубей,
и в небо голубятники пускали голубей... И жизнь не больше весила,
чем тополевый пух, -
и страшно так и весело захватывало дух!