Ириша Походова, 02.07

Я — один из экземпляров коллекции. И когда пытаюсь трепыхать крылышками, чтобы выбиться из ряда вон, он испытывает ко мне глубочайшую ненависть. Надо быть мертвой, наколотой на булавку, всегда одинаковой, всегда красивой, радующей глаз. Он понимает, что отчасти моя красота — результат того, что я — живая. Но по-настоящему живая я ему не нужна. Я должна быть живой, но как бы мертвой.

Вы видели, как умирают киты?
Их грустные глаза цвета эбонита?
Как все глубже они опускаются на дно океана бескрайнего.
Почему же вам хорошо?
Ответьте, почему же вам не болит?
Вы ведь пили слезы китовые.
Прямо на кухне.
Прямо из крана. Вы ведь добавляли их в чай.
Вы ведь с ними варили гречку.
Думали,
пересолили случайно.
Киты умирают вечером.
Чтобы в последний раз согреться заката лучами. Вам в университет.
Или домой.
Или детей отвести в ясли.
Вас ведь жизнь закрутила, деловые все, важные.
Говорят китов бессердечно убивают.
Говорят у них очень вкусное мясо.
Я не пробовал.
И не советую.
Хотя дело сугубо ваше. Вот он идет ко дну.
Его жизнь пронеслась бесследно.
Для нас ведь это просто тварь с плавниками, не боле.
Вы видели, как умирают киты?
Нет?
И не стоит.
Им очень больно.