Роман Джангоян,

— Ибо сказано в Писании: ворожеи не оставляй в живых.
— Писание! — презрительно каркнула ведьма. — Вы примете без возражений любую чушь, если она сказана в этом вашем Писании. Вас даже не смущает, что одни его части противоречат другим. Вам и в голову неприходит спросить — почему. А тех, кому приходит, вы сжигаете на кострах...
— Изволь, я отвечу тебе — почему. Потому же, почему не оставляют вживых волка, забравшегося в овчарню.
— Вот-вот. Овцы. Бараны. Стадо. Ваш любимый образ. Показательно, не правда ли? Язычники считают себя детьми богов, а вы — скотом. Между прочим, тебе не приходило в голову, что пастухи, стерегущие овец от волков, делают это вовсе не от большого овцелюбия? А исключительно для того, чтобы этих овец сначала стричь, а потом зарезать и съесть. И, между прочим, волк дерет не каждую овцу, а вот пастырь, в конечном счете, ни одной не упустит...
— Я пришел не за тем, чтобы слушать, как ты возводишь хулу на святую веру...
— Это я возвожу хулу? Разве я придумала понятие «паства»? Если кто-то сам называет себя бараном — пусть не обижается, когда за ним приходит волк, только и всего.

— Из-за вас, капитан. Я не улетаю из-за вас. Потому что хочу побыть с вами подольше. Кажется, я только что призналась. Мне извиниться?
— С чего ты решила, что я приму извинения?