Денис Атаманов,

Придурок, прости господи, – обреченно вздохнул Проповедник, слушавший наш разговор. – Или опасный идеалист, что, впрочем, одно и то же.

Великие немецкие и французские любомудры ХХ века уверили нас, что внешний мир враждебен личности, но я чувствовал нечто противоположное. Для меня внешнее было упоительно. Даже труп, даже крысиный визг. Возможность ощущать – пусть ты ощущал лишь холод, голод и тошноту – была чудом.