Екатерина Петрова, 07.10.1994

Кто-то на этой земле находит любовь, женится и наслаждается медовым месяцем, кто-то лежит один с книгой на диване, кто-то читает вдвоём в кровати. Такова жизнь.

— Мои глаза значительно выше, — без всякого выражения сказала девушка, точно повторяя движения Джона. Замечание журналистки вызвало у него улыбку: так тонко намекнула, что смотреть в вырез её платья ему запрещается.
— Вы не оставляете вашим воздыхателям шанса, — проговорил Луго, поднимая взгляд. — Для многих мужчин кольца на пальцах дам — всего лишь украшение, но повесить на цепочку — это уже будет посерьёзнее. Всё равно что знак стоп. Если другие, посетившие это торжество, только делают вид недоступности и безразличия к знакомству с определённым подтекстом, тем самым пытаясь набить себе цену и заинтересовать собой, вам же не приходится делать вид — я вижу в ваших глазах холод, даже, кажется, мои кончики пальцев, соприкасаясь с вашего кожей, немеют от вашего безразличия к такого рода теме. Это делает вас желанной.
Они, смотря друг другу в глаза как противники, изучающие своего оппонента, сделали в танце круг.
— Неужели? — в интонации Никки звучало полное равнодушие.
— Я считаю, что слишком доступные, не только в плане секса, а в плане вседозволенности, девушки, а если ещё прибавить чрезмерную приставучесть, лишь отталкивают парней. Нам нужно чувствовать себя охотником. Когда возле твоих ног валяется дохлая мышь, которая согласна на все и при этом считается себя дикой пантерой — это смотрится жалко. Убого, — чётко проговорил каждое слово Луго. — К тому же такие девушки своим поведением провоцирует то, что ими пользуются, в принципе, есть и подобная категория парней. Таких людей используют для своих целей, часто интимных, но я никогда бы не стал связывать свою жизнь с девушкой, которая в первую же встречу прыгнула мне в постель, позволяя делать с собой всё что угодно. Вы догадываетесь почему?
— Из-за того, что с такой же лёгкостью она может прыгнуть в кровать к другому? — предположила Либерт.
— Точно. Зачем мне нужна девушка общего доступа? — сказал именинник, кружа с Никки в танце и не обращая внимания на остальных. — Поэтому на общем фоне Вы смотритесь царственно. Не из-за того, что якобы задираете нос, а потому что вы знаете себе цену. Понимаете, что вам нужно и не станете размениваться на мелкую монету. Даже сюда вы пришли за какими-то своими целями.
— С чего вы так решили? — на этот раз послышалась лёгкая заинтересованность.
— Зачем приходят на подобные мероприятия? — Луго кивнул в сторону бара. — Вон там особенно становится понятно стремление многих: найти себе кого-нибудь. Кого именно — это уже имеет второстепенное значение. Многие дамы из зала, стоит мне поманить их рукой, кинутся ко мне на шею, не из-за того, что я им особо симпатичен, а из элементарного расчёта: мужчина, способный организовать подобную вечеринку, имеет кое-какие деньжата в кармане.
— И немаленькие, — заметила Либерт.
— Да, — не стал отрицать Джон. — Одни ищут себе спонсора, другие сексуальные приключения, но все они очень чётко выделяются из толпы, как бы они не хотели это скрыть. Немного за ними понаблюдав или обменявшись парой фраз — и всё. Уже знаешь, кто и зачем пришёл. Взгляд и язык тела их выдаёт. Ваше же тело сигнализирует о том, что вы не ищете любовника или спонсора.
— Может быть, я пришла только чтобы развлечься? — произнесла девушка, поворачиваясь вокруг своей оси, чуть-чуть касаясь руки Луго, которую он держал у неё над головой.
— Вы слишком серьёзны для человека, который пришёл танцевать, — возразил мужчина, снова привлекая к себе Никки и заходя с ней на новый круг танца.
— Возможно, я хорошая актриса?
— Нет, Никки, вы не играете. Иначе бы уже пустили в ход женское оружие невероятной мощности — кокетство.
— Да и Вы, как понимаю, не пытаетесь добиться чего-то из тех пунктов, которые озвучили, — сказала журналистка. — Иначе бы не говорили со мной так открыто.
— Мне казалось, что вы из тех женщин, которые любят правдивость и прямоту. Разве я ошибаюсь, мисс Либерт?
— Мы разве с вами знакомы? — настороженно спросила девушка.
— Скорее, это одностороннее знакомство. Вернее, даже с вашей работой. Читал последние статьи, которые вы написали, — хочу сказать, у вас дар излагать свои мысли и наблюдения. Ещё тогда подумал, что с вами приятно быть рядом и разговаривать. Спасибо что сегодня пришли ко мне на день рождения и позволили лично убедиться в правдивости моего предположения, — музыка стихла, и Луго, завершив их танец, сделал поклон. — И благодарю за наш танец, Никки.
Он выпрямился и, подойдя к ней ближе, чтобы она его наверняка услышала, добавил:
— Я чувствую в вас гордость. Прекрасно. Это значит, что вы не станете пресмыкаться перед сильными и не продадитесь тому, кто больше заплатит. Я разбираюсь в подобных вещах… Желаю вам и впредь быть такой, как сейчас.
— Спасибо… — произнесла журналистка. — Я же хочу пожел…
Но она не смогла договорить: Луго поднёс палец к её губам и, качая головой, тихо протянул:
— Ш-ш-ш-ш… у меня уже всё есть. И мне больше ничего не нужно. Возможно, я бы хотел быть к вам ближе… но кто-то другой успел покорить ваше сердце. Даже если я буду пытаться вас добиться — это ни к чему не приведёт. Вы даже ни разу не попытались со мной пококетничать. Я даже завидую тому счастливчику, чьё кольцо у вас на шее. Надеюсь, он достоин Вас. И знаете, пользуясь случаем, хочу вам сообщить один секрет, который едва ли таким является, чисто из-за мужской солидарности к вашему избраннику: неправильные женщины — эгоистичные, ведущие глупые разговоры, скучные и однообразны — выдавливают мужчин как апельсин в соковыжималке. Правильные — бодрят как утреня роса! Оставайтесь и впредь «правильной».
Джон, совсем как в самом начале, взял Никки за руку и, поцеловав тыльную сторону её ладони и сделав поклон, направился в толпу.