Павел Сульмаков,

И старость, и немощи, и беспомощность положения – все, казалось, призывало ее к смерти, как к единственному примиряющему исходу, но в то же время замешивалось и прошлое с его властностью, довольством и простором, и воспоминания этого прошлого так и впивались в нее, так и притягивали ее к земле. «Умереть бы!» – мелькало в ее голове, а через мгновенье то же слово сменялось другим: «Пожить бы!».

Прости за то, что мы встретились. Прости за то, что поверил мне. Прости за то, что я была так счастлива рядом с тобой. Прости меня за мою любовь...