Glaucio Dias, 27.12.1993

... Любовь там, где мы с тобой, и бабушка, и все наши дети-внуки, и племянники, и жильцы. В наших отношениях, за вычетом ссор и размолвок. Вот и все, ничего заумного. Это когда среди распрей стараешься жить с миром. Это когда бабушка печет пироги с тыквой, а я вырезаю для тебя свисток из орешины. <...> Когда мама ждет отца с работы и смотрит на часы — не стряслось ли какой беды. Когда за ужином всем весело. <...> И много чего другого — всего не перечесть.

У меня молоток и я не уйду. (берет молоток и гвозди и прибивает свои ноги к полу) Я здесь на своем месте. Я здесь на своем месте, а вы нет.
Осенью придут новые дети и я возьму со склада скелет, распахнутые глаза, вдруг он настоящий, затем строение костей, прямохождение, сердце, кровоток, органы чувств, мозг, и все будут знать, что речь идет о них, я расскажу им, кто они, а они будут слушать, потому что я буду говорить о них, о чуде, о каждом из них, без всякого бога, их глаза, которые читают с доски, рты и голоса, когда они спрашивают, локти, на которые они опираются, пальцы, которые держат ручки и пишут, постоянно неспокойные колени, дергающиеся под партами, ноги, бегающие в маленьких сандалиях туда-сюда по линолеуму и принесшие их сюда от самого дома. Ноги. Я не уйду отсюда. Я здесь на своем месте.