Марина Гончарова, 10.08.1989

Кончился обед, и они с Джонкуил остались одни в комнате, которая видела начало их любви и ее конец. Как давно это было и как невыразимо грустно! Так мучиться и страдать, как он страдал тогда на этом самом диване, он в жизни уже не будет. Никогда он не будет таким слабым, и усталым, и несчастным, и бедным. И однако же тот мальчик, пятнадцать месяцев назад, был чем-то богаче его. Верой? Пылкостью? Самое разумное... Они сделали самое разумное. Ценой юности он приобрел силу, из отчаянья выковал успех. Но вместе с юностью жизнь унесла непосредственность его любви.

— Хотите экспромт? Дайте мне четыре слова.
— Любых? Интересно. Море, жара, дети, стрекоза.
— Я встретил вас, в жару на море
и стали мы друзьями вскоре.
Дремал котяра на заборе,
трещала в небе стрекоза.
Ну а потом при лунном свете,
вы мне сказали слово дети,
не знаю, что стоит за этим,
но я, Анюта, только за.