Катерина Соколова, 22.07

«И вообще, кто тебя просил богиню без спроса за грудь хватать?»
«Это само вышло», — даже смутился я, тыкая пальцем в продолжающую ныть щеку, с которой явно было что-то не в порядке.
«Само вошло, потом само вышло, а потом самка яйцо снесла…» — пробормотала Чешуйка. — «Все вы мужики одним местом думаете».

Давно в колчане крупный жемчуг
С печалью смешан наравне.
Давно резной на крыше венчик
Без матицы приснился мне.
Давно под чёрным покрывалом
Текут замедленные сны, -
И в поле трепетным шакалом
Провыт призывный вой войны.
И терем мой зловещ и гулок,
И крыс не слышно за стеной,
Но в клети каждый закоулок
Наполнен злобою живой.
В божнице синие лампады
На ликах не отражены,
И подвижных теней громады
Ползут за мною вдоль стены.
Бежать! — но сторожат погони,
Дорога выбита кольём,
И пораскованные кони
Опоены крутым вином.
Последний вечер. Слышу: филин
Кричит и бьётся у окна.
И там, средь облачных извилин
Багровая встает луна.