Яна Кучумова, 10.08

Больше не будем спорить про облака.
Скажешь: «Похоже на птицу», значит похоже.
Не важно, что это скорее разжавшаяся рука
Вокруг пальца мотает дороги уставших прохожих. Больше теперь не захочется обнимать
Так же, как тот воротник твоей синей рубашки.
И никого не придется теперь целовать,
Кроме заполненной чаем фарфоровой чашки. Руки бинтуют шею уже не тебе.
Шаги по бордюру все чаще, да так неуклюже…
Тихо стою в одиночку промеж этажей.
Где ты и с кем, когда мне сейчас /до смерти/ нужен? Кстати, когда разобьешься в стотысячный раз,
Заново можешь, пожалуй, не соединяться.
Вдребезги. В крошки. Всем вечно «сейчас не до нас»,
Можно разбиться и заново не собираться. С пальцев стряхнешь согревающий ламповый звук.
Знаешь, ведь ты никогда никому б не поверил:
Из пункта «ты» я иду теперь строго на юг.
Из пункта «я» ты идешь теперь строго на север.

Наивный мальчишка — он пока ещё не знает, что такое разбитое сердце!