Мария Ямщикова, 21.10

— Вставай, Ваня! Вставай! А то горячее стынет! Паштет «Фуа-гра́» будешь? Из печени гусей, раскормленных грецкими орехами... [пробует] Ммм!... Очень советую! Каре ягненка, копченный угорь, пойманный в Тимиряцком озере. Десерт — Крем-брюле, пирожные, Бланманже.
Потом помолишься, потом. «Молитва — ждет, горячее — нет!», — так у нас в пекле говорят. Чарка вина не убавит ума. Будешь, Вань?
Иван [закончив молитву]: — Н-не пью я.
— Не пьют только на небеси, а на Руси — кому только не поднеси!

— Мне и правда пора. Все мои уехали и нам скоро в аэропорт.
— Э, как не хорошо. Поехали ко мне в гости. У меня хороший дом, сад. Отдохнешь, погостишь. Одна ночь. Одна ночь и ты будешь в Москве раньше, чем твои подруги.
— Товарищ Османов, вы неправильно меня поняли. Я не проститутка, я манекенщица. Спокойной ночи.
— Девочка, таким как я, не отказывают. Захочу — не уедешь. Тебя вообще не найдут.
— У вас здесь что, не советская власть?
— Здесь я советская власть.
— Я вам не позволю.
— Может быть, милицию вызовем, а? Или мужа из Москвы? И чего он сделает?
— Не мужа. Лучше любовника. Он из ЦК. Фамилию назвать?
— Не надо. Не надо никаких фамилий. Сам должен был догадаться, с такой красотой... Ну, ошибся товарищ Османов, с кем не бывает.