Лида Прудивус-Конченко, 14.06

Ну же, давай, всё глубже раны.
В душу сквозной, я не устану.
Знай, сколько не стреляй.
Где же твой взгляд, сильней молитвы.
Выпила яд, скорей спаси ты нас.
Прошу не дай же мне упасть. Ты ещё любишь или нет?
Если в конце, в конце тоннеля свет.
Ты ещё любишь? Просто ответь.
Чтобы знала я сгорать или гореть.

Национальный спрос на белые сверкающие унитазы, зубную пасту, кафельные закусочные, аккуратную стрижку, белозубые протезы, роговые очки, ванны; безумный страх заразиться, который гнал избирателей к аптекарю после грубого торопливого блуда, — всё это казалось ему мерзким. Их внешняя чистота превратилась в признак внутренней испорченности — что-то, что блестит, а внутри сухая гниль и смрад.