Люция Аллабирдина, 08.12.1984

Чем больше он ей писал, стараясь убедить ее в искренности своих чувств, тем меньше значения она придавала словам, которые с такой легкостью слетали с кончика его пера.

Кестрел казалось, будто Арин — это тень ее самой или, скорее, той девушки, которой она должна была быть.
Дочь генерала Траяна не оказалась бы в подобном положении.
Она бы не испугалась.
Ее ноги топтали камни.
А потом она что-то услышала и замерла.
Когда в холодной темноте развернулась первая нота, Кестрел не поняла, что это. Это было негромкое звучание чистой, звонкой красоты. Кестрел ждала, и услышала это снова.
Песня.