Ирина Володина, 04.05

Дело в том, что это же не мюзиклы — то, что сейчас делают. Если на сцене артисты немного поют, немного танцуют и еще что-то говорят, то теперь это почему-то называется мюзиклом. Но вообще-то мюзикл — это немного другое. Прежде всего, он требует высочайшей профессиональной подготовки. Мюзикл — это вообще машина, в которой каждая шестерёнка должна быть очень хорошо соединена с другой. Стоит одной дать сбой — и летит всё сразу. Мюзикл — это минимум импровизации. На репетиции — пожалуйста, а на представлении — ни в коем случае. <...> Я тоже очень люблю западные мюзиклы. Но мне в них больше интересна техническая часть — она, конечно, великолепна. Но провал «Чикаго» в нашей стране ещё раз доказал, что мы не можем просто копировать западные образцы. Всё-таки существует русский менталитет, русская культура, русская традиция, от которой мы не можем отказаться. Не можем просто надеть бейсболку и начать изображать негров из Гарлема. Мне кажется, причина неудачных попыток перенести западный мюзикл на российскую сцену в том, что кому-то показалось, будто бы театр и шоу-бизнес — это одно и то же. А это совершенно разные вещи. Я не говорю, что там, на Западе все плохо, что они все идиоты — конечно, это не так. Есть прекрасные фильмы, серьёзные спектакли. Хотя дело не в серьёзности или весёлости — дело во вкусе. В понимании происходящего вокруг тебя. Можно много обо всем этом рассуждать, но суть в том, что русская театральная традиция гораздо глубже. И я считаю, что в российском мюзикле нельзя невнимательно относиться к содержанию или к развитию характеров. Так устроен российский человек — у него своя культура, своя музыка.