Фархат Сериккажы,

Человек ведь так любит насладиться в кино собственным чувством. А мы хотели, чтобы он не успел насладиться вволю. Пусть что-то застрянет в каких-то клеточках, а ощущение от увиденного — оно пусть возникнет, но позже, после картины [...] Как привычно представляют себе кинематограф? Как мир сладкой жизни, где красивые герои в модных пиджаках и темных очках соблазняют девушек, разъезжают по «заграницам» и всяческим фестивалям. Меж тем наша профессия требует постоянной самоотдачи и заключается в непрестанном, каждодневном труде. Работать в кино приходит масса народу, и все ужасно жалуются на жизнь, и никто не в силах с ней расстаться. Странное явление, не правда ли? Вот она, магия, не поддающаяся никакому анализу.

— «Дамара, к тому времени, как ты получишь это, меня... в общем, без меня вам будет лучше. Я не тот муж, который достоин тебя, и мы оба знаем, что я — худший отец для Дилана. Я лишь надеюсь, что как только исчезну из вашей жизни, вы обретёте всё то, чего заслуживаете. Я люблю тебя, Дамара».
— Джон? Что происходит?... О, боже!
— Твою мать, Дамара! Ты же должна была сейчас гулять с Диланом!
— Что... ты делаешь?!
— Так... Ничего. Вот и всё, думаю... Дамара, это ничего не значит. Всё в порядке, я в норме. Хорошо, да? Эй, тише-тише, иди ко мне.