Евгения Иванова,

Милая, я иду на войну за мир.
Буду дома спустя полгода.
Твой голос дарует приливы сил —
Напой мне на ухо свободу. Я знаю: ты делаешь всё лучше всех,
Твой вклад в победу огромен!
Мы вместе спасаем планету от смерти,
Наш труд и велик и скромен. Мы просто пускаем круги по воде,
Доносим в сердца заботу.
Я верю, что люди на всей Земле
Начнут сберегать природу. Мы общими силами Рай создадим
И сделаем свет прекрасней! Я иду на войну, на войну за МИР.
Целую тебя. До связи!

— Доложи-ка нам, Марк... А вот у твоей жены... у Натальи... У бывшей, у бывшей уже... Есть кто-нибудь уже?
— Похоже, нет никого... Я ведь и ушел-то от нее, потому что думал, что кто-то есть.
— Что, следишь?
— Да, когда время есть.
— Были причины?
— Были. Она же адвокат, она же постоянно работает! Ты знаешь, во сколько она возвращается? У нее постоянно ужин с партнерами! Я как-то сидел... ждал, ждал... ждал ее! Ну напился! Она приходит, сразу в душ, ну и телефон на тумбочку... А туда такая смсочка — бымс! Я читаю, а там черным по зеленому написано: «Наташенька! Как добралась? Перезвони, целую!»
— И что?
— Как что? Какая она ему Наташенька?!? Ты куда кого в рот «целую»?! А до этого телефон два часа недоступен был!!! У нее прекрасная отмазка — я ей каждые пять минут звоню и мешаю разговаривать! Да не разговаривать я ей мешаю! Короче, я беру телефон, выбиваю ногой дверь, если честно, не в первый раз. Срываю занавеску, телефон ей к лицу и говорю: «Ну что, Наташенька?! Как добралась? Целую!». Она спокойно мне говорит: «Марк, мне надоели твои пьяные истерики, выйди. Я хочу вымыться, я устала». Я вышел! Телефон об кафель — и вышел! Только совсем!