Дарья Михалькевич, 23.01

Ичиносе, наверное, никогда не влюблялась в кого-либо. Поэтому не знала, что делать. Избежать чьих-то страданий невозможно. Отказ обязательно ранит чувства.
Подобрав правильное оправдание, можно немного облегчить ситуацию. Сказать, что хочешь сконцентрироваться на учебе или сообщить, что в кого-то влюблен. Или, как пыталась сделать она, сказать, что уже состоишь в отношениях. Но чувства другого будут разбиты в любом случае. Даже больше, если ты солжешь.

— Сожалею, приятель, но похороны придётся отменить.
— Что!?
— То есть, могила вырыта и покойник лежит готовенький, в лучшем виде, хоть сейчас на тот свет, но похоронам не бывать. Это уж вы мне поверьте.
— В чём дело? Разве я мало вам заплатил?
— О нет! Дело тут не в деньгах. За двадцать долларов я могу похоронить любого. Но тут ничего не выйдет.
— Да что же это такое? Я хочу его похоронить, вы хотите похоронить, я уверен, что и сам покойник за это предложение, считайте, что оно прошло единогласно!
— Нет, это всё верно, вы поступили благородно, как истинный христианин.
— Ну вот что, приятель! Я коммивояжёр — «Дамские корсеты», мне ваши похвалы ни к чему, я это не кушаю. Иду по улице, а человек вдруг падает замертво на землю. Битый час толпятся вокруг него зеваки и никто палец о палец не ударит. Я сделал то, что сделал бы каждый нормальный человек!
— Пошли Генри, нам пора ехать.
— Погоди немного, и покойнику пора ехать, такой товар долго держать на солнце не стоит.
— Конечно, но в нашем городе есть люди, которые этого ни в коем случае не допустят.
— Не допустят? Чего?
— Не дадут хоронить его, понимаете?
— У вас на кладбище? Разве на вашем кладбище собралось такое уж изысканное общество? Там никого, кроме отъявленных убийц и пьяниц нету.
— Но они белыми явились на свет, а старик Сэм — индеец.
— Никогда не думал, что нужно быть чем-то ещё кроме трупа, чтобы попасть на кладбище. С каких это пор так повелось в вашем городе?
— Как только город стал цивилизованным.