Андрей Скрябин, 18.03.1989

Кто чувствует себя предназначенным для созерцания, а не для веры, для того все верующие слишком шумливы и назойливы, — он обороняется от них.

– Смешной ты, – Мия подошла и аккуратно одернула накидку, возвращая преступный хвост на законное место. – Монахи не едят вечером. И монахи не едят мяса.
– Ничего не знаю, – буркнул тануки. – Я – ем.
– Ты ешь все.
– Протестую! Я не ем, например, камни. И к древесине испытываю вполне понятную неприязнь. Вот, скажем, будь я жуком… но я не жук, – в голосе оборотня послышалась обида на такую вселенскую несправедливость.