Таня Кривенцова,

Человек не может объективно переживать собственную смерть и при этом продолжать насвистывать.

– Черт бы тебя побрал, Ева! Что ты сделала со своим лицом?
– Я не виновата. – Слегка обидевшись, она осторожно ощупала скулу. – Кто-то толкнул меня прямо на кулак одного парня, когда я пыталась остановить его, чтобы он не забил до смерти другого парня, который онанировал в метро. Не могу винить того парня, который с кулаком, он целил не в меня. Но все равно больно.
– Моя жизнь, – сокрушенно покачал головой Рорк, – была чередой серых будней, пока в нее не вошла ты.
– Ну да, я вся прямо сверкаю и переливаюсь как радуга. – Ева подвигала челюстью. – Во всяком случае, лицо. Ты в силах заняться нудной работой?
– Готов рассмотреть такую возможность. Но сперва наложим что-нибудь на этот синяк.
– Да ничего страшного. Знаешь, парень из транспортной полиции сказал мне, что тот парень регулярно ездит по этой линии. Все его знают. Его прозвали Дерганый Вилли.
– Какая очаровательная деталь нью-йоркского пейзажа! – Рорк потащил ее к лифту. – Мне уже самому хочется прокатиться в метро.