Александр Пласков,

Это надо записать. Это надо записать... Он был средних лет — таким мысленно представлялся себе с умной прерывистостью. Темнота погружала его в мягкую баюкающую ткань размышлений о самом себе. Он любил думать о самом себе в третьем лице и слегка иронично, чуть-чуть грустно, очень мудро. Он был добрый. Душа его, замкнутая в скорлупу прожитой им жизни, была отягощена морщинами воспоминаний, старых привязанностей. Он силился быть добрым со всеми. Это было невозможно. Завязывал новые узлы, не распутывая старых. Поклажа набухала, громоздко давила на плечи и нести ее было непосильно, бросить не хватало злости.

— Это же хорошо — любить кого-то.
— Неужели ревнуешь?
— Нет. Она не та, к кому я буду тебя ревновать. Если делаешь это, чтобы меня оттолкнуть, можешь больше не стараться. Это мои собственные чувства. И я их не навязываю тебе, Ли Юн Сон. Если всё ещё хочешь меня меня оттолкнуть, тогда найди стоящую женщину, к которой я буду ревновать. Вот тогда я покажу тебе свою ревность.