Анютка Кирьяш, 24.10

И опять же, должен сказать, что любой вид гражданской активности мне просто скучен до смерти. Когда ты просто размышляешь над политическими вопросами и сам до чего-нибудь додумываешься, это весьма интересно, привлекательно, возбуждающе, все это прекрасно. Но когда все эти размышления приводят к своему логическому выводу, то есть к необходимости каких — то действий, сразу же возникает чувство ужасного разочарования, и все это становится так скучно.

А вот крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо совершенно потное. Жарко у топки. Лицо показывают со всех сторон бесконечно долго. Наконец камера отходит в сторону. Человек туго прикручен проволокой к медицинским носилкам, а носилки поставлены к стене на задние ручки так, чтобы человек мог видеть топку.
Привязанный кричит. Он страшно кричит. Звука нет, но я знаю, что от такого крика дребезжат окна. Четыре кочегара осторожно опускают носилки на пол, потом дружно поднимают их. Привязанный делает невероятное усилие, чтобы воспрепятствовать этому. Титаническое напряжение лица. Вена на лбу вздута так, что готова лопнуть. Его тело прикручено крепко, но он извивается, как пойманная ящерка. Его голова, подчиняясь звериному инстинкту мощными ритмичными ударами бьёт о деревянную ручку, помогая телу. Привязанный бьётся не за свою жизнь, а за лёгкую смерть.