Ekaterina Kulizhnikova, 09.10

— Забавно. Шеф Вандерберг сказал о хортах то же самое, что мать хорта сказала мне о людях. Внешность гуманоидов вызывает у неё отвращение, но она надеется к ним привыкнуть.
— Она так и сказала? Скажите, она ничего не говорила по поводу ваших ушей?
— В общем-то нет. Но у меня сложилось впечатление, что в людях они ей понравились больше всего. Я не решился сказать, что они есть только у меня.
— Ей и правда понравились ваши уши?
— Капитан, хорта — очень умное и чувствительное существо с безупречным вкусом...
— Потому что вы ей понравились?
— Знаете, капитан, моя скромность...
— Не выдерживает близкого рассмотрения, мистер Спок. Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.
— Капитан, не вижу причины стоять здесь и слушать оскорбления.

— Ты сожалеешь, что остался жив?
Сион медленно покачал головой.
— Нет.
Он не хотел умирать. Даже если бы его сразили, он бы все равно полз по земле, чтобы выжить. У него не было четких целей и надежд. У него не было видов на будущее. < ... > Жизнь заключалась в чудесном вкусе воды, смягчившей его горло. Она была в цвете неба, открывшегося его взору, в умиротворяющем вечернем воздухе, свежеиспеченном хлебе, ощущении прикосновения чьих-то пальцев, в мягком, тайном смехе, в неожиданном признании, неуверенности и колебаниях. Все эти вещи связаны с жизнью и он не хочет их терять.
— Недзуми... — прошептал он. — Я... хочу жить.