Мура Ибрахим, 02.06.1992

И вдруг возникает какой-то напев,
Как шмель неотвязный гудит, ошалев,
Как хмель отлетает, нет сил разорвать,
И волей-неволей откроешь тетрадь. От счастья внезапного похолодею.
Кто понял, что белым стихом не владею?
Кто бросил мне этот спасательный круг?
Откуда-то рифмы сбегаются вдруг. Их зря обесславил писатель великий
За то, что бледны, холодны, однолики,
Напрасно охаял он «кровь и любовь»,
И «камень и пламень», и вечное «вновь». Не эти ль созвучья исполнены смысла,
Как некие сакраментальные числа?
А сколько других, что поддержит их честь!
Он, к счастью, ошибся, — созвучий не счесть.

Когда-то я был крайне поражен чрезвычайно простым открытием: человек являет собою такой же сложный мир как вселенная. Он так же бесконечен. В нем есть всё. Однажды выйдя на улицу, я понял реально – не умозрительно, – что каждый человек реально и близко смертен.