Дмитрий Кривобоков,

Интересно… Ну, человек, у тебя еще одно желание. Давай уже, задумайся – чего ты хочешь? Горы сокровищ? Неописуемую красоту? Принца в мужья? Вечную молодость? Какова твоя мечта? – начал искушать шар, но говоря при этом скучающим тоном.
А что мне собственно терять? Если это только в моем сознании – значит, умираю и соответственно мне уже все равно, а в своем сознании быть кем угодно. Если же это на самом деле… Что ж – все лучше, чем умирать в неизвестном месте. Итак, сокровища… Ну, была моя семья богатой – и что мне с этого? Отец чуть не убил и бросил умирать. Красота? И куда я дойду? Продадут в рабство куда-нибудь за границу, а перед этим еще и попользуются всей оравой первые же встречные. Принц? Конечно, лысый, хромоногий и косой. Да еще и обнищавший, наверняка. Неееет, такого счастья мне не надо. Да и замуж не спешу. Молодость? А вдруг все же выйду замуж: наблюдать как муж и дети стареют, а я остаюсь все такой же? Увольте.

Они убивали собственных братьев, их предавали очищению и просто предавали. Самые начала их жизней рифмуются с финалами, которые придут словно гром среди ясного неба и навсегда впечатают их образы в почву. Собственные деяния влекут их вперед словно звери, чья природа — ненависть друг к другу: свирепые львы и огненноокие вепри, вместе впряженные в постромки, они взрывают землю и разносят возниц в клочья об острые камни. Золотые ожерелья, которые они набросили на шеи своих жен, становятся удавками на их собственных шеях, волоча их лицом вниз по земле. Они наблюдают за тем, как ветшают их образы. Они чувствуют, как лопается и расходится на них кожа. Они щетинятся иглами сломанных и торчащих наружу костей. Их воспоминания — воспоминания стариков, тех, кто видел смерть в избытке, кто смотрит со стен, кто платит за жизнь выкуп и после смерти сыновей теряет вкус к жизни.