Алексей Тарасов, 21.10.1981

Боже мой, как заблуждался я, наконец-то понял,
Мне без тебя край, крышка, пустой номер.
Тобою переполнен я, слышишь, всё меня к тебе гонит.
Малыш, вспомни вдвоём нам было хорошо ведь.
Знаешь как это бывает:
Весёлая компания, седая ночь, спиртное, молодая кровь играет.
Поддался слабости, и лишь вспышки страсти,
И разрушил по глупости в миг, всё, что в нас пустил.
Вот он я! Перед тобою на коленях!
Гордость да к чёрту её, важней всего прощенье.
Я стану тенью твоей, твоим приведеньем,
Не к чему все они, верь мне! Просто верь мне!
Дай мне шанс один, те слова что говорил,
Вычеркни! Что же теперь так холодна ты?
Я сам чувства спустил, на дно, камнем лжи.
Не молчи! Ну хоть что-нибудь скажи!

Сперва это было словно шепот. Словно клятва, ветер, что дул над предсмертными криками десяти тысяч мужчин. Он касался её, словно рука любовника. Тот ветер, та клятва стали бурей. Бурей, что несла в Грецию весть от нашей владычицы Свободы, которая принудила Леонида отдать ей всё в жертву. Это буря самопожертвования, братья мои. Это буря свободы. Это буря мести.