Анна Вильдеман, 07.05.1993

... весь этот чувственный элемент без следа исчезал, как будто появлялся в самом начале лишь для того, чтобы заманить, сбить с толку, перекрасить до неузнаваемости совершенно простую и очевидную мысль о том, что учебник предполагает только учебу, а любовь — только чувство ответственности и тяжелый труд. И никакого веселья. Я отчетливо понял, что система работает именно таким образом и что во всём этом кроется огромный подвох. Однако было ясно ещё и другое — понимание природы обмана вовсе не значит, что ты не захочешь обмануться ещё раз. Будучи в здравом уме и в твёрдом сознании.

Почем знать, может быть, она полюбила до смерти... фасон его платья, парижский пробор волос, его французский выговор, именно французский, в котором она не понимала ни звука, тот романс, который он спел за фортепьяно, полюбила нечто никогда не виданное и не слыханное (а он был очень красив собою), и уж заодно полюбила, прямо до изнеможения, всего его, с фасонами и романсами.