Алина Панфилович, 14.05

Он появился неожиданно. Но Лекарь-Аптекарь все-таки успел придумать интересный план: закрыть все окна и молчать, а когда он подойдет поближе, выставить плакат: «У нас все прекрасно». А когда подойдет еще поближе – второй плакат: «Мы превосходно спим». Еще поближе – третий: «У Заботкина – успех», еще поближе – кричать по очереди, что у всех все хорошо, а у него – плохо. В общем, план удался, но не сразу, потому что Великий Завистник сперва притворился добреньким, как всегда, когда ему угрожала опасность.
– Мало ли у меня аптекарей, – сказал он как будто самому себе, но достаточно громко, чтобы его услышали в доме. – Один убежал – и бог с ним! Пускай отдохнет, тем более, он прекрасно знает, что до первого июля чудеса в моем распоряжении.
Петька выставил в окно первый плакат.
– Ну и что же? Очень рад, – сказал Великий Завистник. – И у меня все прекрасно.
Петька выставил второй плакат – «Мы превосходно спим», и Великий Завистник слегка побледнел. Как известно, превосходно спят те, у кого чистая совесть, а уж чистой-то совести во всяком случае позавидовать стоит. Он закрыл глаза, чтобы не прочитать третий плакат, но из любопытства все-таки приоткрыл их – и схватился за сердце.
– Вот как? У Заботкина – успех? – спросил он, весело улыбаясь. – А мне что за дело? Кстати, хотелось бы поговорить с тобой, Лекарь-Аптекарь. Как ты вообще? Как делишки?
– Да-с, успех! – собравшись с духом, закричал Лекарь-Аптекарь. – Надо читать газеты! За «Портрет жены» он получил Большую Золотую Медаль. Пройдет тысяча лет, а люди все еще будут смотреть на его картину. Кстати, он и не думал умирать.
– Вот как?
– Да-с. Вчера купался. Ныряет как рыба! Что, завидно?
Великий Завистник неловко усмехнулся: – Ничуть!
– Счастливых много! – крикнул Портной, – Я, например, влюблен и на днях собираюсь жениться! Что, завидно?
– Твои чудеса никому не нужны! У нас есть свои, почище!
– Все к лучшему!
– О спутниках слышал? На днях запускаем четвертый, на Марс! Что, завидно? Потолстел, негодяй!
И они наперебой стали кричать ему о том, что все хорошо и будет, без сомнения, лучше и лучше. А так как он был Великий Нежелатель Добра Никому и завидовал всем, кто был доволен своей судьбой, зависть, которой было полно его сердце, выплеснулась с такой силой, что он даже почувствовал ее горечь во рту.

Факты меняют окраску в зависимости от того, кто их излагает.