Євгеній Жолкевський,

Я смотрел сверху на Старжака, привязанного к верстаку с разинутым ртом и неприглядной гримасой на лице, и думал о том, какие же мы все на самом деле жалкие. Вот как мы заканчиваем. Мешок костей, который поначалу дышит, а потом, когда перестает, превращается в гниющий мусор.

Мы шли туда, где стена,
Туда, где должна быть стена,
Но там только утро
И тени твоего лица.