Бауыржан Турманов, 17.10.1991

— Погоди-ка! Если ты [Пенни] приехала на турнир, значит, ты должна знать того хвостатого отброса [Сан], так ведь? Того мерзкого фавна с корабля!
— Почему ты не можешь остановиться?!
— Что?
— Прекрати оскарблять его! Он — личность!
— Ну уж извини! Может быть, ты ещё хочешь, чтобы я перестала называть мусорку — мусоркой, а фонарь — фонарём?
— Прекрати!
— Прекратить что? Он уже нарушил один закон. Дай ему время — и он примкнёт к себе подобным в этом их «Белом Клыке»!
— Ты мелкая невоспитанная хамка!
— Эй, как ты могла сказать такое! Мы с тобой — одна команда, между прочим!
— Только вот ты возомнила о себе слишком многое!
— О, и с какой стати ты это постановила?!
— Да хотя бы с той, что ты на всех фавнов поголовно вешаешь ярлык террористов, не различая их! Если ты видишь, что они внешне отличаются от людей — значит, для тебя они уже отбросы!
— Ага! Так значит, ты это признаёшь — что «Белый Клык» состоит из террористов?
— Я этого не говорила!
— Но из этой мелочи ты готова и дальше раздувать проблему!
— Потому что это и есть проблема!
— Ты хоть понимаешь, что пытаешься оправдать группировку человеконенавистников? Фавны «Белого Клыка» — абсолютное зло!
— Фавны — не зло! По-твоему, почему они презирают людей? Потому что такие люди, как Кардин или вот ты, вынуждают их идти на крайние меры!
— «Такие люди» как я?!
— Ты — расистка!
— Я — жертва!... Хочешь знать, почему Я не терплю «Белый Клык»? Почему я не доверяю фавнам? Потому что они воюют с моей семьёй уже очень, очень давно. Да, это именно война. С жертвами. Из-за компании моего дедушки я всю жизнь была живой мишенью. С самого детства мне приходилось видеть, как похищают друзей моей семьи, как совершают покушения на совет директоров, как целые поезда с честно добытым Прахом исчезают. Из-за этого мой отец каждый день возвращался домой в бешенстве — и тогда не сладко приходилось и всем остальным. Теперь видишь, почему я ненавижу «Белый Клык»? Они — кучка лжецов, воров и убийц!
— Это всё потому что МЫ не хотим, чтобы вы НАМИ помыкали!!!

— Я тебе спичек принес. Твои любимые.
— Я заметила, когда зажигаешь спичку, пламя принимает форму падающей слезы.
И тогда я понял, что ее уже не спасти. Она стала рохлей. Теперь она будет покупать для любимых учителей сувенирчики, восхищаться пейзажами и покупать суп для бездомных. И она больше никогда не будет жечь мне волосы на ногах.