Леся Михайленко, 10.01.1990

Дворник у сточной канавы сгребает опавшие листья
И возводит из них внушительный холм братской могилы,
Где покоятся листья со всех платанов,
Аккуратно расставленных по небу.
В шуршанье метлы сквозит необъятность пространства,
И душа пытается подражать эху.
<...>
Шаги всё дальше, дальше от меня,
Их стук стихает где-то в дебрях Леса...
Кричать не имеет смысла,
Всё равно ничего не слышно,
Кроме жалоб Земли.
Она ощупывает вдали,
За миллион лье отсюда,
Свои реки, горы, снега
И следит, чтоб огонь не погас,
На котором варится будущее,
Дожидаясь, когда пробьет его час.

— Доктор Ксения, у меня к вам вопрос, не терпящий отлагательств. А что ты тут развалилась, Свет?
— Ничего особенного. Она подскользнулась на палубе, упала, ударилась головой.
— Можно все-таки вернуться к моему вопросу? Ирка... она отказывается заниматься со мной сексом, представляете? Ну, ссылаясь... ссылаясь на то, что ребенку это повредит. А я читал научно-популярную литературу, что это не приносит вред, даже нравится.
— Петь, слушай, сейчас не время заниматься твоей личной жизнью, хорошо? Свет, а-а... полежи еще немного, если не будет головной боли и тошноты, то к обеду сможешь пойти к себе.
— Может, я что-то не так сделал?
— Петь, девушка избегает близости только в одном случае. Если парень ей параллелен. Значит, ты просто не ее человек.
— Да? Туфта твоя теория. Знаете, доктор, по-моему, она ударилась головой гораздо хуже, чем вы думаете. Вырежьте ей аппендицит, вообще!