Nastea Gruniov,

— Надеюсь, я не трус.
— Все мы трусы. Мужества не существует. Есть только страх. Страх боли и страх смерти. Поэтому человеческие существа живут так долго.

Мой дорогой господин! Не бойся, не шевелись, не говори ни слова, никто нас не увидит, замри... Я хочу рассмотреть тебя... У нас впереди целая ночь. Я хочу любоваться тобой, твоим телом, твоей кожей, твоими губами. Закрой глаза, никто нас не видит. Я сейчас рядом. Ты чувствуешь?
Сначала я прикоснусь к тебе губами, ты ощутишь тепло, но не пытайся угадать где, быть может, я поцелую твои веки, я прижмусь губами к твоим глазам и ты ощутишь тепло... Открой глаза, мой возлюбленный. Посмотри на меня... Твой взгляд на моей груди, твои руки поднимают меня. Я будто парю над тобой... Я сдерживаю крик, твое тело дрожит... Этому нет конца. Ведь так?
Ты вечно будешь откидывать назад голову. Я вечно буду ронять слезы. Этот миг предопределен. Этот миг настал. Этот миг будет длиться отныне и вовеки. Мы никогда с тобой не увидимся. Мы сделали все, что нам было суждено. И поверь мне, любимый, это останется навсегда. Береги себя вдали от моих объятий. И если это послужит твоему счастью, отбрось сомнения и забудь о женщине, которая говорит сейчас без тени грусти. Прощай!