Евгения Строй,

Ходить под гнётом идиота
и идиоту неохота,
но если это он поймёт,
то он уже не идиот.

Принцесса, дражайшая Мари, дитя мое, если сегодня я отважился вам написать, как в свое время отважился вас полюбить, то от того лишь, что прежде, чем похоронить себя в тиши Мокомбо, я должен сослужить вам последнюю службу. Я боюсь за вас, мадам. Мне выпало счастье столько долгих часов наблюдать за вами, так кто лучше меня знает вас? Кто лучше меня знает, как вы невинны? Никогда не предлагали свое общество, всегда держались в тени, ожидая, когда к вам обратятся. Вас терзали скандалы, излилы, принуждения. Вы брели по жизни в одиночестве, как паломник во мраке. Не обманитесь в своей звезде, Мари. Я знаю, где она — на длину ладони выше созвездия Дельфина, за которым мы вместе наблюдали. Я дал ей ваше имя. И у меня есть причина верить, что она ваша. Когда я рассказываю ей о своих горестях, она гаснет.