Christopher Barriault, 19.11.1997

Свободолюбивые дети — как наполненные гелием шарики, привязанные за ниточку. И ниточка эта постоянно натянута. А потом происходит нечто такое, что она рвётся и они могут улететь. Может статься, ты этого шарика больше никогда не увидишь. А может, года через при-четыре, или дня через три-четыре, ветер принесёт шарик обратно. Но ниточка эта обязательно обрывается. Проблема с этими шариками в том, что их слишком много. В небе от них уже тесно, они летают, трутся друг о друга, и все эти шарики в итоге так или иначе оказываются на моём столе, и со временем теряешь веру. Но иногда встречаешь какого-нибудь подростка с большими глазами и огромной копной волос, и не хочется говорить ему правду, потому что он кажется хорошим человеком. Ты ему сочувствуешь, потому что хуже туч шаров, которые вижу я, может быть только то, что видит он: голубое, безоблачное небо всего с одним шариком.
Но запомни, когда ниточку перерезают, обратно её уже не прикрепить.

Чудо — любое проявление Божией воли. И именно потому, что это — чудо, оно не подлежит дальнейшему анализу. Это нельзя дальше расчленять. Здесь можно просто замереть... Чудо есть чудо, и чудо есть Бог.